Гальтром принял тот вид, в котором его видели давным-давно во времена, когда Империя Зуру только становилась на ноги. Он всегда славился своей скоростью и звериной живучестью, поэтому никогда не носил оружия или даже брони. Гальтром всегда встречал врага своими руками и голой грудью. Такой подход не мог не оставить о себе памяти.

Способности богов к регенерации можно назвать поистине феноменальными. Их способности к самовосстановлению превосходили лишь их способности наносить ранения друг другу. Рана, нанесенная смертным, не идет ни в какое сравнение с ранами, оставленными рукой бога. Балигор уже давно получил страшную рану от Дакиуса, но бог по-прежнему носил на теле огромный шрам, идущий через все тело. Остатки божественной воли, вложенной в удар, мешали полному восстановлению, превратившись в шрам, что будет с Балигором ещё очень долго.

Гальтром же жил в эпоху, когда сражение до смерти между богами происходили с той же частотой, что и сражения, в которых они участвовали. В былые годы Мастер Войны Рельм прикончил множество богов противоборствующей фракции и не раз встречался на поле боя со своим прямым соперником – Овероном. Именно другой Мастер Войны оставил ему самые страшные шрамы.

Казалось, будто треть головы Гальтрому когда-то просто снесли и способности к самовосстановлению как могли отрастили пропавшую часть. Единственный глаз холодно поблескивал окруженный рубцовой тканью, совсем свежей, как если день-два назад затянула рану. Другой глаз унес широкий порез, от лба до подбородка. Лезвие наверняка рассекло не только плоть, но и глубоко вошло в кости черепа.

Половину туловища бога занимал огромный рубец. Как если бы кто-то пробил в нем дыру, которая каким-то неимоверным способом оказалась закрыта силами целителей и звериной живучестью владельца. Было и множество других шрамов, уже померкших и вылеченных со временем. Элим мог точно сказать, что отказ от брони и оружия не раз стоил древнему богу его рук, пальцев и ладоней. Виделись следы от ран, которых не иначе как рваньем не назвать. Такие получаешь, когда дикий зверь берется рвать тебя на куски.

Настоящий вид Гальтрома внушал чистый ужас. Забивал, словно молоток ‒ гвозди, мысли о том в бою с кем можно получить раны, что по прошествии стольких лет до сих пор будут выглядеть свежими на теле древнего бога. И тягучая, не отгоняемая мысль о том, что Гальтром выжил в таком бою говорила о его способности расправится с подобным противником.

Сидящие за столом боги, кто впервые увидел Гальтрома таким, вжались в кресла, осознав насколько велика разница между ними – и богом древности. Им на счастье, его внимание сейчас занимал другой разумный.

Гальтром медленно повернул голову и нашел взглядом глаза Жак’ра.

- Я смотрю тебе сила в голову ударила, мальчик?

Аура Гальтрома, теперь уже не яркая вспышка раздражения, а осознанное, направленное желание опустилось на стоящего рядом бога. Ближайшие пустые кресла разлетелись в щепки и осколки. Плитка на полу растрескалась, пошла паутинными узорами. Стекло на потолке пронзительно заскрежетало, разойдясь сетью трещин под напором отголосков божественной воли.

И к ужасу присутствующих, Жак’ра под ней не согнулся. Надсмотрщик все также смотрел в глаза Мастера Войны Рельм и боролся! Боролся с древним богом! Теперь уже у большинства отпали сомнения в том, что они видят перед собой. Жак’ра точно явился сюда лично, иначе каким образом он может соперничать с монстром вроде Гальтрома?

- Просто решил удостоверится, что ты не смухлюешь при проверке, старик.

Гальтром оскалился и в теперешнем виде эта ухмылка превращала обезображенное лицо в маску чистого ужаса.

- Спасибо, Жак’ра, - сказал Дарэоус, - но это было ни к чему. Я способен справится с этим делом и сам.

Старый Мастер Войны никак не отреагировал на слова Дарэоуса, продолжая дуэль взглядов с Надсмотрщиком. Внимание богов теперь разрывалось между этим противостоянием и Дарэоусом, что должен был вынести вердикт, один из вариантов которого означает приговор для древнего бога.

Майр наблюдала за этим со спокойствием древнего ледника. Чего нельзя было сказать об остальных. Гарлион и Первый Убийца понемногу высвобождали свои ауры и готовились к сражению. Они с лихвой затмевали собой ауры прочих богов, с каждой минутой молчания Дарэоуса становившимися все более взвинченными. Немногие разделяли спокойствие Госпожи. Только Поглотитель и Калон, Великий Творец, не выказывали волнения относительно происходящего.

Каменная маска лица Пророка дрогнула, он нахмурился, изучая длинные нити судьбы одного из немногих живых существ, что был старше него.

- Гальтром зол, Госпожа. Но эта злость – лишь отголосок его печали и грусти, окружающие последние угольки давно разбитого сердца. Мне жаль тебя друг. Возвращайся обратно в свои миры, молодые духи на твоих планетах смогут облегчить эту боль, когда станут старше.

Старый Мастер Войны шевельнул челюстью. Его рука дернулась вперед, сомкнулась на голове Жак’ра, вмялась внутрь. Аура бога иллюзии дрогнула, его проекция исчезла, снова очутилась в кресле, дрожащая, восстанавливающая свою целостность.

Все-таки иллюзия.

Удивление от этого факта было полностью затемнено облегчением от слов Пророка – боя не будет. У Гальтрома не было шансов в открытом бою против такой массы врагов. Он бы даже убежать не смог. Только все понимали, что он и не пытался бы и последствия этого решения пылали в головах сидящих за столом божеств.

- Это все? – требовательно спросил Гальтром.

Ледяное выражение лица Майр смягчилось. Что-то смертное, приземленное осталось в её голове. Воспоминание из собственной жизни родили сочувствие к измученному богу.

- Ступай домой, Гальтром. Послушай совет Дарэоуса. Он был искренним.

Гальтром ничего не сказал. Просто исчез. Покинул Дворец, переместившись на ближайшую планету, оттуда, по связям, он отправится в столицу своей провинции.

И уже вряд ли когда-нибудь её покинет.

Эта мысль витала в воздухе вместе с ароматом террариума, просочившегося вниз через появившиеся в стеклянном потолке трещины.

- Что ж, Жак’ра. Это было весьма удивительное представление, - сделал комплимент Калом, - но все же я бы предпочел, чтобы в следующий раз ты был сдержанней. Все-таки не тебе придется восстанавливать этот зал.

- Прости, Калон. У Гальтрома есть прямой путь до Альянса. Мне нужно быть уверенным, что он не явится в неподходящий момент.

- Не явится, - отрезал Дерэоус, - сегодня был последний шанс разгореться остаткам его прежней жизни. Этого не случилось. Теперь он просто уставший, старый бог.

- Что ж, раз ты так говоришь, то этот Мастер Войны меня больше не беспокоит.

- Этот? – уточнила Мидиар.

- Да, - Жак’ра поднял глаза и обратился к госпоже, - я знаю подробности произошедшего на Анатрее инцидента. Когда пытались забрать Анзора. Там появился Эрун, сын Оверона.

Эта новость стала очередным потрясением для многих собравшихся на этом ужине. Единственный сын Мастера Войны в заложниках у Рельм и его судьба может быть много хуже смерти.

- Хочешь сказать, что Оверон способен предать меня, Жак’ра?

Госпожа говорила спокойно, но только глухой не уловил бы в ее тоне предупреждающие нотки.

- Если и есть ещё что-то способное повернуть чашу весов не в нашу пользу после исчезновения Гальтрома, то это Оверон. Я не думаю, что он способен предать вас, моя Госпожа. Просто я считаю всем здесь будет полезно услышать, что им делать при встрече с Эруном.

- Если так случится, что кто-то из вас столкнется ним, то ваша задача сковать его и позвать меня. - сказала Майр с чем-то в голосе, что можно было счесть за жалость. – Я обсуждала это с Овероном. Если получится спасти душу его сына, я это сделаю. Если нет, то я сама её уничтожу. Это всем ясно?

Ответ был дан хором, без промедления. Никто не хотел брать на себя клеймо убийцы единственного ребенка Мастера Войны.

- Теперь, у кого-нибудь ещё остались вопросы?